Наталья Кравцова - Из-за парты — на войну

Вот уже разгромлен враг на советской земле, и наши войска перешли государственную границу. Польша, Германия… Отступая, враг цепляется за водные преграды: Неман, Нарев, Висла, Одер.

Последний рубеж, где немцы пытаются задержать наше наступление, — река Одер. Но и этот рубеж остался позади.

И вот я хожу по улицам Берлина.

Берлин. Столица фашистской Германии. Город разрушен, еще дымятся развалины. Всюду следы недавних боев: прошло всего два дня после падения столицы.

Вчера днем, пролетая над Берлином, я смотрела на поверженный город с птичьего полета. А сегодня мы, летчицы, приехали сюда на машине и, конечно же, пришли прямо к рейхстагу. Большое мрачное здание полуразрушено. На колоннах, на стенах — надписи, даты, фамилии. Углем, мелом, краской… Здесь побывали уже многие.

Наша группа поднимается по лестнице, мы влезаем на самый верх здания и, очутившись на открытой площадке, останавливаемся. Одна из летчиц говорит:

— Они получили то, что заслужили. Это еще по-божески. Разве сравнишь со Сталинградом!

Все молчат, вспоминая то, что пришлось увидеть за годы войны, пока мы шли сюда, в Германию. Несколько жителей на весь Новороссийск, освобожденный осенью сорок третьего… Развалины Минска… Пепелища вместо деревень…

Мы стоим и смотрим на раскинувшийся перед нами чужой город. Вот он, Берлин, где зрели планы фашистов, откуда несколько лет назад Гитлер пустил бумеранг войны. Этот бумеранг возвратился сюда же.

Солнце с трудом пробивается сквозь пелену дыма. Тишина. Отгремели бои. Но мир еще не наступил, и война еще не везде кончилась: где-то она продолжается. И, может быть, поэтому тишина в Берлине кажется непрочной. Все ждешь, что вот сейчас раздастся грохот взрыва или выстрел…

Медленно спускаюсь я по ступеням широкой лестницы, полузаваленной щебнем, камнями, а навстречу поднимаются те, кто хочет побывать на рейхстаге. Солдаты, офицеры, танкисты, пехотинцы. Я смотрю на их лица, и мне кажется, что сейчас я встречу кого-нибудь из давних друзей. Где они?

Из Берлина я уезжаю, так никого и не встретив.

После этого дня пройдет еще несколько дней — и будет объявлен мир. Победа, трудная и долгожданная. Еще не сразу узнаю я о том, что погиб Лека, что Слава высаживался с десантом под Керчью, что Валя тоже воевала — летала на санитарном самолете, а Виктор на планерах.

Но в конце концов все это станет мне известно. Я увижу их, моих друзей. Многих из них.

Прошло время, и я узнала о судьбе каждого. Вот только об Оле я долго не могла ничего разузнать. Но однажды в Москве меня нашла Лена, приехавшая из Волгограда, где она жила. Она и рассказала мне о том, что случилось с Олей летом сорок второго года под Сталинградом.

На двух машинах Оля и Лена везли раненых по дороге к Сталинграду. Наши войска, отходя, уже прошли на восток, и машины ехали последними. В небольшом поселке их обстреляли немцы, успевшие перерезать дорогу. Первая машина, в которой находилась Лена, на полном ходу проскочила поселок и помчалась по дороге дальше. По второй же немцы открыли пулеметный огонь, и она резко остановилась — были перебиты скаты… Удаляясь от поселка, Лена еще некоторое время слышала перестрелку: Оля не сдавалась…

О Тимохе я узнала от него самого. Попав к партизанам, он воевал и был ранен, но потом, после госпиталя, снова дрался в воздухе, и опять его сбили. После войны Тимоха служил в полярной авиации.

Продолжала летать в мирное время и Валя — сначала на спортивных самолетах, затем на пассажирских. А Виктор стал знаменитым планеристом, рекордсменом страны и мира.

История моей военной юности не исключительна. Нас было много, юношей и девушек, ушедших на войну в те суровые годы. Мы защищали свою землю, Родину, ее будущее.